Slika na kojoj se nalazi Kristijan Montag iz YouTube videa

Ovaj intervju sa psihologom Kristijanom Montagom Maksima Zagovora prvobitno je objavio časopis Holod. Globalni glasovi su preveli i ponovo objavili članak uz dozvolu prema ugovoru o podeli sadržaja.

Knjiga „Novi bogovi“ Kristijana Montaga, psihologa i profesora molekularne psihologije na Univerzitetu u Ulmu u Nemačkoj, objavljena je 29. jula 2023. Prema autoru, „novi bogovi“ su onlajn platforme i društvene mreže koje diktiraju korisnicima za koga da glasaju, šta da kupe i šta da misle. Montag je za Holod govorio o mehanizmima manipulacije korisnicima i ulozi algoritama društvenih medija u invaziji Rusije na Ukrajinu. Intervju je uređen zbog stila i sažetosti.

Holod (H): U predgovoru ruskom izdanju „Novih bogova“ napomenuli ste da ste „veoma srećni što vidite svoju knjigu objavljenu na ruskom“. Mnoge vaše kolege ne dele ovo mišljenje i zabranjuju objavljivanje svojih knjiga, filmova ili muzike u Rusiji. Zašto imate drugačiju perspektivu?

Кристиан Монтаг (КМ): Я понимаю проблему, о которой вы говорите. Да, с одной стороны, мы являемся свидетелями ужасного нападения России на Украину. Многие люди приравнивают российское правительство к российским гражданам и культуре. Но я думаю, что большинство обычных россиян не имеют никакого отношения к политике и они должны получать информацию о том, что происходит в мире.

Я думаю, что моя книга очень важна для понимания того, как онлайн-платформы манипулируют нашим выбором. В наше ужасное время социальные сети особенно часто используются для дезинформации, и я думаю, что моя книга, изданная на русском, поможет пролить свет на некоторые механизмы, лежащие в основе социальных сетей, которые явно играют большую роль в войне России на украинской земле.

Kristijan Montag (CM): Razumem problem o kome govorite. Da, s jedne strane, svedoci smo strašne ruske agresije na Ukrajinu. Mnogi ljudi su spojili ruski narod, rusku kulturu i rusku državu, smatrajući ih zajednički odgovornim za sve. Ipak, verujem da mnogi Rusi zaslužuju da budu informisani o globalnim dešavanjima u svetu.

Smatram da je moja knjiga od velikog značaja za razumevanje kako onlajn platforme manipulišu našim izborima. U ovim izazovnim vremenima, društvene mreže su posebno sklone dezinformacijama. Verujem da će moja knjiga rasvetliti neke od osnovnih mehanizama društvenih mreža, koje nesumnjivo igraju značajnu ulogu u ruskom sukobu u Ukrajini.

H: Invaziju Rusije na Ukrajinu pominjete samo jednom u „Novim bogovima“, u predgovoru. Ali, da li vidite vezu između ovog rata i procesa koje opisujete u svojoj knjizi?

КМ: Я не упоминаю эту войну, потому что книга была написана до нападения России на Украину. Но там есть длинная глава, посвященная дезинформации и фейкам. Механизм их распространения универсален: социальные сети заинтересованы в том, чтобы пользователи проводили там больше времени: так люди оставляют больший цифровой след, информацию о своих интересах, которую потом можно использовать в любых целях.

Платформы поняли, что затягивать людей, завладевать их вниманием проще всего, показывая им только то, что им нравится. Так работают алгоритмы. Представьте себе человека, который узнает новости только из своей ленты в социальной сети. У него есть некая картина мира, он связан с людьми, которые транслируют близкие ему идеи. И он каждый день получает им подтверждение.

Вокруг его мировоззрения образуется эхокамера, или информационный пузырь, так это мнение постоянно усиливается и не меняется. Концепцию информационного пузыря давно критикуют, но она всё ещё работает, и работает прекрасно.

В нынешней России ситуация такова, что медийный ландшафт зачищен, то есть фильтрацию осуществляет государство. И если человек приходит в соцсети с теми установками, которые получил от власти, то соцсети будут их только поддерживать.

Кроме того, алгоритмы многих социальных сетей поощряют распространение фейковых новостей. Почему? Потому что фейковые новости, как правило, очень яркие, привлекают многих. А социальные сети в выигрыше, потому что люди проводят на платформе больше времени.

CM: Nisam pomenuo ovaj rat jer je knjiga nastala pre napada Rusije na Ukrajinu. Međutim, postoji veliko poglavlje posvećeno dezinformacijama i lažnim vestima. Šire se na isti način: društvene mreže žele da njihovi korisnici provode više vremena na njihovim platformama, da ostave širi digitalni otisak koji se može koristiti u različite svrhe.

Platforme su shvatile da je najlakše privući pažnju korisnika tako što im pokažu sadržaj koji preferiraju. Tako funkcionišu algoritmi. Na primer, uzmite u obzir osobu koja dobija vesti samo iz svojih društvenih medija. Živi u svom svetu i povezuje se sa ljudima koji dele slične ideje. Dakle, on živi u eho komori ili mehuru informacija. Koncept informacionog balona je kritikovan, ali je i dalje efikasan.

U Rusiji vlasti filtriraju informacije. Ako osoba uđe u društvene mreže sa unapred postavljenim filterima u glavi, društvene mreže samo podržavaju ove stavove. Štaviše, brojni algoritmi društvenih medija imaju tendenciju da šire lažne vesti. Zašto? Zato što lažne vesti podstiču emocije, zbog čega ljudi provode više vremena na platformi.

H: Govorite o krivici onlajn platformi, što bi se moglo protumačiti kao izgovor za one koji podržavaju rat. Kao “oni su samo žrtve algoritama i propagande.”

КМ: Ну, это упрощение. Я не говорю, что люди не несут ответственности. И тем не менее нельзя отрицать тот факт, что становится труднее получать правдивую информацию. Мне кажется, что сейчас в России доступ к альтернативным источникам информации требует больших усилий. Искать правду — это практически работа. Я знаю это по своему опыту жизни в Китае, где государство контролирует интернет. И даже когда вы отыскали альтернативу, вам ещё нужно каким-то образом отличить ложь от правды.

CM: Pa, to je preterano pojednostavljenje. Ne kažem da su ljudi potpuno besprekorni. Ali ne možemo poreći činjenicu da je ljudima teško pristupiti tačnim informacijama, posebno u Rusiji. Traženje istine je zaista težak posao. Znam to iz svog iskustva pošto sam živeo u Kini, gde država kontroliše internet. Čak i ako nađete neke alternativne informacije, ipak morate razlikovati laž od istine.

H: Spomenuli ste da su određeni ljudi skloniji da veruju u lažne vesti. Ko su ti pojedinci?

КМ: Мы провели большое исследование, чтобы понять это. И один фактор оказался наиболее релевантным — доверие. Доверие к обществу и власти.

Те, у кого доверия больше, лучше справлялись с различением настоящих новостей и фейковых, чем те, у кого доверия не было. Но наше исследование актуально для Германии. Я не знаю, что бы оно показало в России, где государство зачастую генерирует фейковые новости.

CM: Sproveli smo opsežnu studiju u pokušavaju da ovo razumemo i jedan faktor se pokazao najrelevantnijim: poverenje.

Oni koji imaju veće poverenje u vlasti i društvo pokazuju veću veštinu u razlikovanju pravih vesti od lažnih vesti u poređenju sa onima sa nižim nivoom poverenja. Ipak, ovo je nemačka studija i ne mislim da je relevantna za Rusiju gde država često generiše lažne vesti.

H: Koja društvena mreža je trenutno najpolitizovanija?

КМ: Думаю, Twitter, который теперь называется просто X. Считаю, что это одна из самых политизированных платформ в мире.

CM: Mislim da je to Twitter, sada poznat kao X. Smatram ga jednom od najpolitizovanijih platformi na svetu.

H: Šta mislite o promenama na Twitter-u nakon što ga je kupio Elon Musk?

КМ: Я в целом не сторонник ситуации, когда таким сильным инструментом владеет один человек. Эти люди не понимают всю свою ответственность.

CM: Ne sviđa mi se situacija da tako moćno oruđe poseduje jedan pojedinac. To je previše moći. Ovi pojedinci možda ne shvataju u potpunosti svoju odgovornosty.

H: Vi kritikujete skoro sve društvene mreže i internet u celini. Pa ipak, cela ideja stvaranja interneta bila je da postoji prostor stvarne slobode. Gde smo pogrešili?

КМ: Давайте вернемся в 1990-е. Администрация Клинтона приняла Закон о телекоммуникации [речь о статье 230 этого закона, которая освобождает интернет-компании от ответственности за информацию, публикуемую пользователями на их платформах].

Много лет, вплоть до сегодняшнего дня, большие компании ссылаются на этот закон и говорят: «Смотрите, мы просто информационная инфраструктура, мы не несём ответственности за то, что люди здесь публикуют».

Мы можем надеяться на технологическое решение. Можно изменить алгоритм, чтобы человеку показывалась информация с различных точек зрения.

CM: Vratimo se u devedesete. Klintonova administracija usvojila je Zakon o telekomunikacijama (član 230, koji oslobađa internet kompanije od odgovornosti da kontrolišu sadržaj koji korisnici objavljuju na svojim platformama).

Već dugi niz godina, sve do danas, velike korporacije su citirale ovaj zakon, „vidite, mi smo samo informaciona infrastruktura, mi nismo odgovorni za ono što ljudi ovde objavljuju“.

Treba nam tehnološko rešenje. Moguće je promeniti algoritam, omogućavajući pojedincima da vide informacije iz različitih perspektiva.

H: Da li verujete da će se internet jednog dana vratiti idealima slobode, jednakosti i dostupnosti informacija?

КМ: Ученые сейчас много говорят о том, как должен выглядеть Web 3.0. Все хотят формировать будущее, и компании не исключение. И я думаю, что сейчас надо сделать так, чтобы наше будущее не оказалось в руках немногих избранных.

Один из образов независимого будущего — свободное программное обеспечение для создания социальных сетей. Таким образом мы можем влиять на то, где находятся наши данные, куда мы хотим их поместить и зачем, с кем и на какой платформе мы хотим взаимодействовать. Мы видим в Европейском союзе Закон о цифровых услугах и Закон о цифровых рынках, которые уже позволяют регулировать деятельность крупных компаний и сервисов в сети. Надеюсь, они станут мощным инструментом, с помощью которого можно будет регулировать большие компании уже в ближайшем будущем. И это позволит расти более здоровым социальным сетям.

CM: Akademici trenutno raspravljaju kako bi Web 3.0 trebalo da izgleda. Svi žele da oblikuju budućnost i kompanije ovde nisu izuzetak. Zaista moramo da uradimo nešto da sprečimo nekoliko njih da monopolizuju našu budućnost.

Jedan dobar primer: softver otvorenog koda za društvene mreže. U ovom slučaju možemo uticati na to gde se naši podaci čuvaju, gde ih postavljamo i u koju svrhu, itd. Zakon o digitalnim uslugama i Zakon o digitalnim tržištima u Evropskoj uniji već regulišu aktivnosti i usluge velikih korporacija na internetu. Nadam se da će ovi zakoni postati moćni alati za kontrolu velikih kompanija u bliskoj budućnosti. Ovo će olakšati rast zdravijih društvenih mreža.